Дочь времени [= Дитя времени ] - Джозефина Тэй

Они смотрели друг другу в глаза и молчали. Долго молчали. Первым заговорил Грант.

— Да нет, чепуха все это! Объяснение есть. Я даже думаю, что оно где-то рядом, просто мы его не видим.

— Например?

— Ну, не знаю. Я так быстро не могу.

— А я думал три дня и ничего не придумала Ничего, кроме того, что мальчики были живы когда Генрих явился в Тауэр и обвинил сторонников короля Ричарда — вдумайтесь, верных сторонников законного короля — в измене. Он засунул в билль все обвинения, которые только смог придумать, и все же там нет ничего, кроме жестокости и тирании. Нет ничего о принцах.

— Фантастика!

— Факт.

— Который означает, что никакого обвинения в убийстве тогда вообще не было?

— Похоже.

— Нет… Подождите. Тиррел же был повешен за убийство. Он сам признался в нем перед смертью. Подождите. — Грант принялся листать том Олифанта. — Где-то здесь есть пространный отчет. И никаких тайн. Даже статуя Свободы знает.

— Кто?

— Сестра, которую вы встретили в коридоре. Убийство совершил Тиррел, его нашли виновным, и он во всем признался перед смертью.

— А Генрих уже был в Лондоне?

— Минутку. Вот. — Грант пробежал глазами нужный параграф. — Да… Это произошло в 1502 году. — И он повторил изменившимся голосом: — В 1502 году.

— Но… Но это…

— Правильно. Через двадцать лет.

Брент вынул пачку сигарет и тут же сунул ее обратно.

— Курите, — разрешил Грант. — А я бы сейчас не отказался выпить чего-нибудь покрепче. В голове что-то… Как в детстве… Знаете, есть такая игра. Вам завязывают глаза, потом крутят вас в разные стороны, и вы должны потом ловить остальных.

— Да… — Каррадин достал сигарету, закурил. — Когда темно, и голова очень кружится. — И он уставился на воробьев.

— Сорок миллионов школьных учебников не могут ошибаться, — сказал наконец Грант.

— Не могут?

— Разве могут?

— Раньше я бы вам ответил, а теперь не знаю.

— А вы не поторопились с вашими выводами?

— Меня потрясло другое.

— Что же?

— Вы что-нибудь слышали о Бостонской резне?

— Конечно.

— Я еще учился в колледже, когда узнал, что Бостонская резня — это кучка людей, бросавшая камни в часовых, и четыре жертвы. А ведь я был воспитан на Бостонской резне, мистер Грант. У меня кровь закипала при одном упоминании о ней. При одной мысли о бедных горожанах, истерзанных огнем британских войск. Вы не представляете, какой это был для меня шок. Бостонская резня — всего лишь уличная драка, которая взволновала бы сегодняшних американцев не больше, чем репортаж об очередной стычке полиции с забастовщиками.

Грант молчал. Брент, загородившись рукой от яркого света лампы, старался угадать, о чем он думает. А Грант не отрываясь смотрел в потолок, словно увидел на нем что-то необыкновенное.

— Вот почему я так люблю копаться в старых книгах, — как бы поставил точку в своем монологе Брент и, откинувшись на спинку стула, вновь загляделся на воробьев.

Не говоря ни слова, Грант протянул руку, и Каррадин вложил в нее зажженную сигарету. Оба курили и молчали.

— Тоунипанди, — произнес Грант, испугав воробьев.

— Что?

Грант, казалось, не слышал его.

— Ведь я же сам видел такое, — сказал он, все еще не отрывая глаз от потолка. — Тоунипанди.

— Черт возьми, что за тоунипанди? — не выдержал Брент. — Похоже на название лекарства. У вас болен ребенок? У него покраснели щечки? Он капризничает? Болят ножки? Дайте маленькому тоунипанди, и он сразу поправится. — Грант продолжал молчать. — Хорошо. Держите ваше тоунипанди при себе. Очень надо!

— Тоунипанди, — произнес Грант голосом не вполне проснувшегося человека, — это городишко на юге Уэльса.

— Я так и знал, что это что-то реальное.

— Если вы будете в Уэльсе, вам расскажут, как в 1910 году правительство дало приказ войскам расстрелять валлийских шахтеров, боровшихся за свои права. Может, вам даже скажут, что во всем виноват Уинстон Черчилль. Он был тогда министром внутренних дел. В Южном Уэльсе всегда будут помнить о Тоунипанди!

— А что было на самом деле? — спросил Брент с серьезным видом.

— На самом деле было вот что. Группа хулиганов принялась громить магазины и вообще все, что попадало под руку. Начальник полиции попросил прислать войска для защиты людей, а если начальник полиции считает ситуацию опасной и просит военной помощи, то у министра, по сути, нет выбора. Однако Черчилль пришел в ужас при мысли о солдатах, о стрельбе по безоружным людям и вместо войск послал опытных полицейских, все вооружение которых составляли непромокаемые плащи. Войска держали в резерве, а на усмирение восставших были брошены безоружные полицейские из Лондона. Результат — несколько разбитых носов. Министр был крепко обруган в палате общин за «беспрецедентное кровопролитие». Вот вам и Тоунипанди. И стрельба, о которой всегда будут помнить в Уэльсе.

— Похоже… — задумчиво произнес Каррадин. — Похоже на Бостон. Кто-то раздувает инцидент до невероятных размеров ради своей выгоды.

— Дело не в похожести, а в молчании очевидцев. Проходит время, и уже ничего нельзя изменить. С легендой не поспоришь.

— Очень интересно. Очень. История в процессе творения.

— Хм… История…

— Знаете, я еще поищу. В конце концов, история, помимо признанных источников, имеет множество других: газетные объявления об обмене или купле-продаже.

Грант опять долго и молча смотрел в потолок. Комната вновь заполнилась воробьиным гомоном. Потом он взглянул на Брента и, заметив странное выражение на его лице, спросил:

— Что вас забавляет?

— Я в первый раз почувствовал, что вы полицейский.

— Правильно почувствовали. Я и думаю, как полицейский, и всегда, столкнувшись с убийством, задаю себе естественный вопрос: «Кому это было выгодно?» До меня только сейчас дошло, что легенда о Ричарде, который избавился от принцев, чтобы сохранить за собой трон, — полная чепуха, ведь на его пути оставались еще пять сестер этих принцев. Не говоря уж о сыне и дочери Георга. Эти, правда, были не очень опасны из-за отца, но и тут можно было что-нибудь придумать. Если притязания Ричарда не были законными, тогда, чтобы чувствовать себя в безопасности, ему пришлось бы убить еще множество людей.

— А они его пережили?

— Не знаю, но узнаю. Старшая сестра точно пережила принцев и, обвенчавшись с Генрихом VII, стала королевой Англии.

— Послушайте, мистер Грант, давайте начнем сначала. Забудем все, что знаем. Никаких исторических книг, никаких авторитетов. Правду надо искать не в отчете, а в самой бухгалтерской книге.